* * *
Завеса сброшена: ни новых увлечений, Ни тайн заманчивых, ни счастья впереди; Покой оправданных и сбывшихся сомнений, Мгла безнадежности в измученной груди... Как мало прожито - как много пережито! Надежды светлые, и юность, и любовь... И все оплакано... осмеяно... забыто, Погребено - и не воскреснет вновь!
Я в братство веровал, но в черный день невзгоды Не мог я отличить собратьев от врагов; Я жаждал для людей познанья и свободы,- А мир - всё тот же мир бессмысленных рабов; На грозный бой со злом мечтал я встать сурово Огнем и правдою карающих речей,- И в храме истины - в священном храме слова, Я слышу оргию крикливых торгашей!..
Любовь на миг... любовь - забава от безделья, Любовь - не жар души, а только жар в крови, Любовь - больной кошмар, тяжелый чад похмелья - Нет, мне не жаль ее, промчавшейся любви!.. Я не о ней мечтал бессонными ночами, И не она тогда явилась предо мной, Вся - мысль, вся - красота, увитая цветами, С улыбкой девственной и девственной душой!..
Бедна, как нищая, и как рабыня лжива, В лохмотья яркие пестро наряжена - Жизнь только издали нарядна и красива, И только издали влечет к себе она. Но чуть вглядишься ты, чуть встанет пред тобою Она лицом к лицу - и ты поймешь обман Ее величия, под ветхой мишурою, И красоты ее - под маскою румян.
1882
* * *
О, если там, за тайной гроба, Есть мир прекрасный и святой, Где спит завистливая злоба, Где вечно царствует покой, Где ум не возмутят сомненья, Где не изноет грудь в борьбе,- Творец, услышь мои моленья И призови меня к себе!
Мне душен этот мир разврата С его блестящей мишурой! Здесь брат рыдающего брата Готов убить своей рукой; Здесь спят высокие порывы Свободы, правды и любви, Здесь ненасытный бог наживы Свои воздвигнул алтари.
Душа полна иных стремлений,- Она любви и мира ждет, Борьба и тайный яд сомнений Ее терзает и гнетет. Она напрасно молит света С немой и жгучею тоской, Глухая полночь без рассвета Царит всесильно над землей.
В крови и мраке утопая, Ничтожный сын толпы людской На дверь утраченного рая Глядит с насмешкой и хулой. И тех, кого зовут стремленья К святой, духовной красоте,- Клеймит печатью отверженья И распинает на кресте.
1878
* * *
Есть у свободы враг опаснее цепей, Страшней насилия, страданья и гоненья; Тот враг неотразим, он - в сердце у людей, Он - всем врожденная способность примиренья. Пусть цепь раба тяжка... Пусть мощная душа, Тоскуя под ярмом, стремится к лучшей доле, Но жизнь еще вокруг так чудно хороша, И в ней так много благ и кроме гордой воли!..
1884
* * *
Осень, поздняя осень!.. Над хмурой землею Неподвижно и низко висят облака; Желтый лес отуманен свинцовою мглою, В желтый берег без умолку бьется река... В сердце - грустные думы и грустные звуки, Жизнь, как цепь, как тяжелое бремя, гнетет. Призрак смерти в тоскующих грезах встает, И позорно упали бессильные руки...
Это чувство - знакомый недуг: чуть весна Ароматно повеет дыханием мая, Чуть проснется в реке голубая волна И промчится в лазури гроза молодая, Чуть в лесу соловей про любовь и печаль Запоет, разгоняя туман и ненастье,- Сердце снова запросится в ясную даль, Сердце снова поверит в далекое счастье...
Но скажи мне, к чему так ничтожно оно, Наше сердце,- что даже и мертвой природе Волновать его чуткие струны дано, И то к смерти манить, то к любви и свободе?.. И к чему в нем так беглы любовь и тоска, Как ненастной и хмурой осенней порою Этот белый туман над свинцовой рекою Или эти седые над ней облака?
1880
* * *
Душа наша - в сумраке светоч приветный. Шел путник, зажег огонек золотой,- И ярко горит он во мгле беспросветной, И смело он борется с вьюгой ночной. Он мог бы согреть - он так ярко сияет, Мог путь озарить бы во мраке ночном, Но тщетно к себе он людей призывает,- В угрюмой пустыне все глухо кругом...
1880
* * * 1
По смутным признакам, доступным для немногих, По взгляду вдумчивых, тоскующих очей, По очертанью уст, загадочных и строгих, По звуку теплому ласкающих речей,- Я разгадал тебя... Я понял: ты страдала, Ты суетной толпе душой была чужда; Иная скорбь тебя над нею возвышала, Иная даль звала, иная жгла вражда... И луч участия и горечь сожаленья Мне тихо сжали грудь... Несчастная, к чему, К чему не кукла ты, без смысла и значенья, Без гордых помыслов - рассеять эту тьму? Он мне знаком, твой путь... Лишения, тревоги, В измученной груди немолчный стон: "За что?" А после, как сведешь последние итоги, Поруганная жизнь и жалкое ничто. И всё-таки иди - и всё-таки смелее Иди на тяжкий крест, иди на подвиг твой, И пусть бесплоден он, но жить другим светлее, Молясь пред чистою, возвышенной душой!
2
И твой я понял путь из этих глазок ясных, Где думам места нет под стрелками ресниц, Из этих ярких губ, и дерзких и прекрасных, И смеха звонкого, как щебетанье птиц. Не бойся вешних гроз: они тебя минуют, Их вихрь не для тебя, и если иногда Печали грудь твою нечаянно взволнуют, Они сбегут опять, как вешняя вода. Ты лилия: когда, обрызгана зарею, Она алмаз росы на дне своем таит, Ее цветок пленит мгновенной красотою, Но жаждущей груди ничьей не утолит. Ей, вечно внемлющей созвучьям песни льстивой С покорной ласкою прильнувшей к ней волны, Ей, ярко блещущей, душистой и красивой, Природой не дано одной лишь глубины. И часто, за тобой следя влюбленным взором, Когда ты весело щебечешь и поешь, Я всё-таки готов сказать тебе с укором: Что людям ты дала и для чего живешь?
1885
* * *
Сколько лживых фраз, надуто-либеральных, Сколько пестрых партий, мелких вожаков, Личных обличений, колкостей журнальных, Маленьких торжеств и маленьких божков!.. Сколько самолюбий глубоко задето, Сколько уст клевещет, жалит и шипит,— И вокруг, как прежде, сумрак без просвета, И, как прежде, жизнь и душит и томит!.. А вопрос так прост: отдайся всей душою На служенье братьям, позабудь себя И иди вперед, светя перед толпою, Поднимая павших, веря и любя!.. Не гонись за шумом быстрого успеха, Не меняй на лавр сурового креста, И пускай тебя язвят отравой смеха И клеймят враждой нечистые уста!.. Видно, не настала, сторона родная, Для тебя пора, когда бойцы твои, Мелким, личным распрям сил не отдавая, Встанут все во имя правды и любви! Видно, спят сердца в них, если, вместо боя С горем и врагами родины больной, Подняли они, враждуя меж собою, Этот бесконечный, этот жалкий бой!..
Ноябрь 1881
|