Я все это видел своими глазами
Я все это видел своими глазами:
Разбитые бревна и груду камней,
Старушку, залившую горе слезами,
И девочку, страхом прижатую к ней.
Старушка склонилась висками седыми
Над внуком убитым - суха и строга
. А в небе вились еще облачки дыма
От наших зениток, прогнавших врага.
И люди смотрели в безмолвье суровом
На детскую кровь на разбитом полу.
А ветер гулял над разрушенным кровом.
Метя по дороге печную золу.
И сердце сжималось в груди у солдата,
Видавшего столько смертей на войне.
О враг ненавистный, о немец проклятый,
За каждую жертву заплатишь ты мне!..
Желтый свет бросает по стенам.
Улыбаясь, девушка-мадьярка
Свой бокал протягивает нам.
В ярких бусах, в платьице цветистом
Угощает каждого она.
Но три дня не спавшие танкисты
Сна хотят сильнее, чем вина.
И, сдвигая столики к буфету,
Расстилают сено в два ряда.
Только ночь мы здесь пробудем эту
И уйдем отсюда навсегда.
И солдате ватники снимают -
До утра минуты сочтены.
...Зря аваля с плаката молодая
И вином смущала со стены.
Шпрее Вражьи трупы вниз несла волна,
Но уже молчали батареи,
Над землей стояла тишина.
Было слышно, как трещит кузнечик,
Как щебечут птицы за рекой.
Разве можно словом человечьим
Рассказать о радости такой?..
Из окопа выглянув по пояс,
Я вздохнул свободно и легко.
В первый раз бойцы, не беспокоясь,
В этот день покинули окоп.
Не ревели в воздухе моторы,
Не ломали пушки тишины.
То был день, великий день,
Который
Предрешен был в первый час войны!
Мол, кто так маяться велит?
Мол, от такого проку много ли -
Чего он стоит - инвалид!
Мол, можно кончить с долей этою
Ведь не стара и не дурна...
Она ж, на жизнь свою не сетуя,
Была законному верна,
Его любила с прежней силою,
А он любил ее втройне.
И на руках носил бы милую,
Да их оставил
На войне...
