Александр Вертинский
Он
Чуть седой, как серебряный тополь,
Он стоит, принимая парад.
Сколько стоил ему Севастополь!..
Сколько стоил ему Сталинград!..
И в седые, холодные ночи,
Когда фронт заметала пурга,
Его ясные, яркие очи
До конца разглядели врага.
В эти чёрные тяжкие годы
Вся надежда была на него.
Из какой сверхмогучей породы
Создавала природа его?
Побеждая в военной науке,
Вражьей кровью окрасив снега,
Он в народа могучие руки
Обнаглевшего принял врага.
И когда подходили вандалы
К нашей древней столице отцов,
Где нашел он таких генералов
И таких легендарных бойцов?
Он взрастил их. Над их воспитаньем
Долго думал он ночи и дни.
О, к каким роковым испытаньям
Подготовлены были они.
И в боях за отчизну суровых
Шли бесстрашно на смерть за него,
За его справедливое Слово,
За великую Правду его.
Как высоко вознёс он Державу,
Мощь советских народов-друзей
И какую великую славу
Создал он для отчизны своей!
...Тот же взгляд, те же речи простые,
Так же мудры и просты слова.
Над истерзанной картой России
Поседела его голова.
Владимир Абросимов
Похоронка
Она поверить не могла.
И не могла. И не хотела.
Лишь стала вдруг белее мела.
Лишь темь глаза заволокла.
Она, притихшая, лежала.
В руке дрожала похоронка.
И показалось: мёртвой стала
родная бедная избёнка.
А я смотрел, смотрел на маму
так,
будто был всему виною,
и тихо повторял,
упрямо:
- С тобой я, мама.
Я-
с тобою...
Владимир Архангельский
Тот рассвет
В который раз я вижу тот рассвет –
Прекрасный и невинный, как невеста...
И матери моей всего семнадцать лет
И дышат жизнью все солдаты Бреста.
В который раз я вижу тот рассвет
В кино, с телеэкрана, в строгой книге...
Меня тогда «в проекте» даже нет,
Но жизнь моя сокрыта в этом миге.
В который раз я вижу тот рассвет,
Расстрелянный стервятником кровавым.
О, сколько в нём истерзанных невест,
Вовек неназванных священным
словом мама!
Светлана Баранова
Мы были героями
Мы были героями! Были!
Когда в сорок первом году
Мы, пятясь назад, отходили
На общую нашу беду.
Мы были героями! Были!
Когда в сорок третьем году
Мы немцев на Волге громили
И выжили в этом аду...
Мы были героями! Были!
Когда в сорок пятом году
В Берлине фашистов добили –
Предали злодеев суду...
Мы были героями! Были!
И многих в живых больше нет.
О жизни их песни сложили,
Им - Слава! На тысячи лет!
Мы были героями!
Хатынь
Хатынь!
Хатынь!
Хатынь!
Я слышу,
как набатом боль стучится.
Мороз по коже.
Стой!
Замри!
Застынь!
И как же это всё могло случиться?!
Живыми уходили в мир иной...
Людей безвинных жгли с домами вместе.
И объяснить всё это лишь войной
Я не могу, когда стою на месте,
Где каждый сантиметр земли вопит
От горя и от боли нестерпимой, -
Он кровью человеческой полит...
Кто будет там, не проходите мимо!
Постойте, скорбно голову склонив,
Послушайте, как ветер плачет...
Стонет! В краю лесов и плодородных нив
Колокола звонят... Их эхо тонет
В высоком поднебесье.
Стой!
Застынь!
Перед тобой -
Хатынь!
Алла Белова
Как же мне промолчать,
не писать о войне?
Если болью она остается во мне.
Горькой памятью
невозмещённых потерь
Мы в далеком жестоком году,
и теперь…
Как же мне позабыть,
не писать о войне?
Если золотом буквы на белой стене
Повторяют бессчётно солдат имена
Тех, которых навеки украла война!
Как же мне не писать
про жестокость войны?
Если слышу -
Из той нежилой глубины.
Над которой, как память,
огонь не угас,
Голос наших отцов:
- Не забудьте о нас!
Любовь Березина
К 40-летию Победы
Кто голову сложил –
Тому уж не подняться.
В сырой земле лежит
Едва проживший двадцать.
Отброшен за черту,
Где быть нельзя собою.
В такую темноту
Исчезнувший из боя.
И годы напролёт
Лежит он и не знает,
Что осень настаёт
Уже сороковая.
Медалями звеня,
Морщинисты и седы,
Вокруг легли друзья,
Узнавшие Победу.
И в их строю боец
Не первый, не последний,
Лежит в земле юнец
Шестидесятилетний.
1985
Дорога пуста и мертва,
И хлеб понапрасну родится.
Натянута, как тетива,
К Москве подползает граница.
Всю землю покрыло гнильё,
Траншей ножевые порезы.
Не зёрна бросали в неё –
Людские тела и железо.
Не листья горели над ней,
Не градины падали с неба,
А жаркий огонь батарей
И бомбы, летящие слепо.
Вставала столбами земля
И в низкое небо вздымала
Дороги, дома и поля,
И жизни, которых не стало.
Рассеяв сынов на пути,
Россия им кланялась низко,
Чтоб после им к свету взойти
Щетиной седой обелисков.
Александр Бобров
Непрядва
Она течёт, моя Непрядва,
Как шесть веков назад текла.
Н. Старшинов
Каждый раз, услышав гром салюта,
Думаю под россыпью огней:
Нету Дня пехоты почему-то
Среди самых разных славных дней.
Подвиги её не позабыты.
Это верно. Хоть кого спроси –
Стало утро Куликовской битвы
Первым днём пехоты на Руси.
Пусть перед лицом орды и смерти
Князь с дружиной были на коне,
Но сдержали первый натиск смерды -
Пешие!
И на любой войне.
Ими начинались переходы,
Ими занимались города.
День Победы - вечный День пехоты.
Согласитесь, прочие рода:
Смолкли пушки, остывали танки,
Но когда боец среди руин
Закурил, перемотал портянки,
Стало ясно - точка!
Взят Берлин.
Иосиф Джугашвили
(И.В.Сталин) 1879-1953
Шёл он от дома к дому,
В двери чужие стучал.
Под старый дубовый пандури
Нехитрый напев звучал.
В напеве его и в песне,
Как солнечный луч, чиста,
Жила великая правда –
Божественная мечта.
Сердца, превращенные в камень,
Будил одинокий напев.
Дремавший в потёмках пламень
Взметался выше дерев.
Но люди, забывшие Бога,
Хранящие в сердце тьму,
Вместо вина отраву
Налили в чашу ему.
Сказали ему: «Будь проклят!
Чашу испей до дна!..
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!»
Перевёл с грузинского Лев Котюков
Игорь Желнов
Победителям
Сколько силы да крови отдано –
Не исчислит цифирь лукавая.
Грянув песню, шли не за орденом,
Стиснув зубы, шли не за славою.
Клясть судьбу бойцам было не за что:
Всё ж учились, любили, строили.
Между СМЕРШем своим и вермахтом
Доля выпала стать героями.
Полосуя поля окопами,
Возводя блиндажи с землянками,
Как плясали в кругу с прихлопами –
А потом рвались вместе с танками!
Разделив фронтовые паечки,
Затянувшись чем было послано,
Поднимались в шинелях мальчики,
Уходили в дорогу звёздную.
Каждый имя шептал любимое,
Как молитву, из детства всплывшую.
Умирали - непобедимые,
Что-то главное не забывшие.
Уцелевшие снова топали,
Жжёны-штопаны, да бесстрашные.
Разорённою шли Европою
И делились походной кашею.
Называли зенитки ласково,
Лихо плыли чужими реками
И блестели на солнце касками
Чудо-витязи с партбилетами.
А салюты стояли радугой,
Месяц ясный - блокадой прорванной.
Видно, солнце им было ладанкой;
Стало солнце им общим орденом!
9.05.2000
